|
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ДОСТОЕВСКОМ
Трутовский Константин Александрович (1826-1893),
художник, академик живописи. Товарищ Достоевского по Главному
инженерному училищу (поступил в 1839 г.). Его перу принадлежит
самый ранний из портретов Достоевского (1847) - единственное
изображение писателя в молодые годы. Трутовский оставил “Воспоминания
о Достоевском” (1893), в которых также есть описание его
внешнего облика в период обучения в училище.
“ В то время Федор Михайлович был очень худощав; цвет
лица был у него какой-то бледный, серый, волосы светлые
и редкие, глаза впалые, но взгляд проницательный и
глубокий.
Во всем училище не было воспитанника, который
бы так мало подходил к военной выправке, как Ф.М.Достоевский.
Движения его были какие-то угловатые и вместе с тем порывистые.
Мундир сидел неловко, а ранец, кивер, ружье –
все это на нем казалось какими-то веригами…Всегда сосредоточенный
в себе, он в свободное время постоянно задумчиво ходил
взад и вперед где-нибудь в стороне, не видя и не слыша,
что происходило вокруг него. Добр и мягок он был всегда…”.
Вернувшись в Петербург после каторги и ссылки, Достоевский
навестил Трутовского, который написал об этой встрече
в своих воспоминаниях :
"В 1862 г. Федор Михайлович вернулся из ссылки… Велика
была моя радость, когда я увидал его входящим ко мне на квартиру,
свободным. Много рассказывал мне он о своей тяжелой жизни
и о перенесенных им физических и нравственных страданиях.
Несмотря на это, он казался здоровее, чем прежде.
Вид его был бодрый, и он говорил, что припадки падучей
болезни у него уменьшились. … Но это было почти последнее
свидание. Обстоятельства и жизнь совсем разлучили нас".
Ризенкампф Александр Егорович (1821-1895).
Врач, ботаник, близкий друг молодого Достоевского. В 1838
году служил в Ревельской инженерной команде с братом писателя
М.М.Достоевским. Познакомился с Достоевским, когда приехал
в Петербург в конце 1838 г. поступать в Медико-хирургическую
академию. В 1843 Достоевский жил вместе с Ризенкампфом в Петербурге
на одной квартире. В 1845 Ризенкампф уехал в Сибирь и проездом
через Омск виделся в 1851 с Достоевским и С.Ф.Дуровым. С 1875
года Ризенкампф безвыездно жил в Пятигорске. Оставил воспоминания
о Достоевском.
“Федор Михайлович… был в молодости довольно кругленький,
полненький, светлый блондин, с лицом округленным и слегка
вздернутым носом. Ростом он был не выше брата; светло-каштановые
волосы были большею частию коротко острижены; под высоким
лбом и редкими бровями скрывались небольшие, довольно глубоко
лежащие серые глаза; щеки были бледные, с веснушками, цвет
лица болезненный, землистый; губы толстоватые. Он был далеко
живее, подвижнее, горячее степенного своего брата…”
Панаева Авдотья Яковлевна (1819-1893). Писательница,
жена И.И.Панаева, позднее (в середине 1840 годов) гражданская
жена Н.А.Некрасова. Первый раз Достоевский посетил Панаевых
в 1845, о чем на другой день писал брату: "Вчера я первый
раз был у Панаева и, кажется, влюбился в жену его. Она умна
и хорошенькая, вдобавок любезна и пряма донельзя". Жена писателя
А.Г.Достоевская писала: "<...>увлечение Панаевой было
мимолетно, но все же это было единственным увлечением Достоевского
в его молодые годы".
“… С первого взгляда на Достоевского видно было, что это
страшно нервный и впечатлительный молодой человек. Он был
худенький, маленький, белокурый, с болезненным цветом лица;
небольшие серые глаза его как-то тревожно переходили с предмета
на предмет, а бледные губы нервно передергивались…
Яновский Степан Дмитриевич (1815-1897). Врач,
окончил Московское отделение Медико-хирургической академии
и начал службу лекарем в Преображенском полку. Достоевский
обратился к нему за врачебной помощью в январе 1846 года.
С этого времени и до ареста Достоевского они часто встречались.
С 1877 года Яновский навсегда поселился в Швейцарии. На всю
жизнь он сохранил очень искренние и теплые чувства к Достоевскому.
В 1859 году, когда Достоевскому разрешили жить в Твери, но
без права поездок в столицы, Яновский, как он сам писал об
этом, "первым из близких его знакомых посетил его в этом
городе". Уже после смерти писателя Яновский признался вдове
Достоевского Анне Григорьевне: "Федор Михайлович сорок лет
был для меня тот человек, в котором я постоянно видел идеал
правды, чести и любви к ближнему и которого я любил и уважал
беспредельно".
“Вот буквально верное описание наружности того Федора
Михайловича, каким он был в 1846 году: роста он был ниже
среднего, кости имел широкие и в особенности широк был в плечах
и в груди; голову имел пропорциональную, но лоб чрезвычайно
развитой с особенно выдававшимися лобными возвышениями, глаза
небольшие светло-серые и чрезвычайно живые, губы тонкие
и постоянно сжатые, придававшие всему лицу выражение какой-то
сосредоточенной доброты и ласки; волосы у него были более
чем светлые, почти беловатые и чрезвычайно тонкие или мягкие,
кисти рук и ступни ног примечательно большие. Одет он был
чисто и, можно сказать, изящно <… > ; если
что и нарушало гармонию всего туалета, это <…>
то, что держал он себя как-то мешковато, как держат
себя не воспитанники военно-учебных заведений, а окончившие
курс семинаристы”.
"…Постоянно приглаживал рукой свои белокурые и мягкие
волосы, причесанные по-русски".
"Череп же Федора Михайловича сформирован был действительно
великолепно. Его обширный, сравнительно с величиною всей головы,
лоб, резко выделявшиеся лобные пазухи и далеко выдавшиеся
окраины глазниц, при совершенном отсутствии возвышений в нижней
части затылочной кости, делали голову Федора Михайловича похожей
на Сократову".
Врангель Александр Егорович (1833-1915). Барон,
юрист, дипломат, мемуарист. Вскоре после окончания Александровского
лицея, желая принести пользу России, отправился служить
областным прокурором в только что созданную Семипалатинскую
область. Врангель знал о Достоевском как талантливом писателе.
Он присутствовал на Семеновском плацу, когда была разыграна
жестокая сцена казни петрашевцев. М. М. Достоевский, с которым
Врангель был знаком, узнал, что он едет в Семипалатинск и
попросил его передать брату письмо, вещи, деньги.
20 ноября 1854 года Врангель добрался до Семипалатинска и
на следующий день вызвал к себе Достоевского, чтобы передать
ему посылку и привет от родных. С этого момента началась их
дружба. Врангель очень много сделал для облегчения участи
Достоевского, который сумел оценить доброту и благородство
сердца своего молодого друга.
Позднее, когда Достоевский вернулся в Петербург, между
ними завязалась дружеская переписка. И хотя со временем их
встречи и общение в письмах становились все более редкими,
Врангель хранил память о годах дружбы с Достоевским. Он написал
“Воспоминания о Ф.М.Достоевском в Сибири 1854-56 гг.”,
которые являются ценнейшим источником для изучения жизни писателя
этого периода.
“Он был в солдатской серой шинели, с красным стоячим воротником
и красными же погонами, угрюм, с болезненно-бледным лицом,
покрытым веснушками. Светло-русые волосы были коротко острижены,
ростом он был выше среднего. Пристально оглядывая меня своими
умными, серо-синими глазами, казалось, он старался заглянуть
мне в душу, - что, мол, я за человек? … Но когда я извинился,
что не сам первый пришел к нему, передал ему письма,
посылки и поклоны и сердечно разговорился с ним, он сразу
изменился, повеселел и стал доверчив”.
…
"Когда Федор Михайлович был в хорошем расположении духа,
он любил декламировать, особенно Пушкина... Лицо его при
этом сияло, глаза горели".
…
"Ярко запечатлелся у меня образ Федора Михайловича, усердно
помогавшего мне поливать молодую рассаду, в поте лица, сняв
свою солдатскую шинель, в одном ситцевом жилете розового цвета,
полинявшего от стирки; на шее болталась неизменная, домашнего
изделия, кем-то ему поднесенная длинная цепочка из мелкого
голубого бисера, на цепочке висели большие лукообразные серебряные
часы".
…
"Манера его речи была очень своеобразная. Вообще он говорил
негромко, зачастую начинал чуть не шепотом, но чем больше
он одушевлялся, тем голос его подымался звучнее и звучнее,
а в минуты особого волнения он, говоря, как-то захлебывался
и приковывал внимание своего слушателя страстностью речи".
Страхов Николай Николаевич (1828-1896). Критик,
публицист, философ. С 1861 г. Страхов стал одним из ведущих
сотрудников сначала журнала “Время”, а затем - “Эпоха”,
издававшихся братьями Достоевскими. В 1862 Достоевский вместе
со Страховым предпринял путешествие за границу. Наибольшая
идейная и дружеская близость между ними приходится на первую
половину 60-х гг., но в последующие годы происходит взаимное
охлаждение. Страхов был одним из первых биографов Достоевского.
“Наружность его я живо помню; он носил тогда одни усы
и, несмотря на огромный лоб и прекрасные глаза, имел вид соовершенно
солдатский, то есть простонародные черты лица…”
"Он часто говорил с своим собеседником вполголоса, почти
шепотом, пока что-нибудь его особенно не возбуждало; тогда
он воодушевлялся и круто возвышал голос".
Григорович Дмитрий Васильевич (1822-1899).
Писатель. С 1836 года по 1840 год учился в Главном инженерном
училище, где подружился с Достоевским. В 1844-45 гг. они
жили вместе на одной квартире. Григорович стал свидетелем
работы Достоевского над романом “Бедные люди” и первым читателем
этого произведения. Однако в последующие годы между ними не
было близких дружеских отношений.
"В числе этих молодых людей находился юноша лет семнадцати,
среднего роста, плотного сложения, белокурый, с лицом, отличавшимся
болезненною бледностью".
…
"… Хорошо помню, что изо всех товарищей юности я никого
так скоро не полюбил, и ни к кому так не привязывался,
как к Достоевскому. Казалось, он сначала отвечал мне тем
же, несмотря на врожденную сдержанность характера и отсутствие
юношеской экспансивности – откровенности. … Федор Михайлович
уже тогда выказывал черты необщительности, сторонился,
не принимал участия в играх, сидел, углубившись в
книгу и искал уединенного места…”
Мартьянов Петр Кузьмич (1827-1899). Писатель,
поэт-юморист. Автор мемуарно-исторической книги “Дела и люди
века”, основанной по большей части на его записях, которые
он собирал по рассказам разных людей в течение многих лет.
С чьих слов записано описание внешности Достоевского, установить
невозможно, однако в нем есть интересные штрихи к портрету
писателя в период его пребывания на каторге.
"Ф.М.Достоевский имел вид крепкого, приземистого, коренастого
рабочего, хорошо выправленного и поставленного военной дисциплиной"
"Его бледное, испитое, землистое лицо, испещренное темно-красными
пятнами… не оживлялось улыбкой. Взгляд имел угрюмый, сосредоточенный,
неприятный, голову склонял наперед и глаза опускал в землю"
Якушкин Евгений Иванович (1826-1905). Сын декабриста
И.Д.Якушкина. Этнограф, юрист. По делам службы был командирован
в Сибирь, в 1853 г. приезжал в Омск и добился встречи
с Достоевским. Описание этой встречи содержится в его письме
к сыну, написанному много лет спустя. Есть также описание
Достоевского-каторжника в письме к жене (1855). Якушкин оказывал
Достоевскому помощь и материальную поддержку и после возвращения
писателя из Сибири. Письма Достоевского к Е.И.Якушкину исполнены
самой глубокой признательности и искреннего расположения.
<Из письма к сыну В.Е.Якушкину, 1887>
“Его <Достоевского> на другой же день привел
конвойный очистить снег на дворе казенного дома, в котором
я жил. Снега, конечно, он не чистил, а все утро
провел со мной. Помню, что на меня страшно грустное впечатление
произвел вид вошедшего в комнату Достоевского в арестантском
платье, в оковах, с исхудалым лицом, носившим
следы сильной болезни. Есть известные положения, в которых
люди сходятся тотчас же. Через несколько минут мы говорили,
как старые знакомые”.
<Из письма к жене, 1855>
“Я очень хорошо знаю, что арестанты ходят в цепях,
что их употребляют в работы, видел даже не раз Достоевского
с лопатой или метлой в руках, с ножными железами,
с головой вполовину обритой, с конвойным, опустишим
на землю ружье и равнодушно смотрящим по сторонам…”
Ковалевская (урожд. Корвин-Круковская) Софья Васильевна
(1850-1891). Ученый-математик, прозаик, драматург, мемуаристка.
Достоевский познакомился с Ковалевской во время посещения
семьи Корвин-Круковских в 1865 году. Писатель был увлечен
старшей сестрой Софьи Васильевны – Анной Васильевной Корвин-Круковской.
Дружеские отношения Достоевского с Ковалевской сохранились
до конца жизни писателя. После смерти Достоевского Ковалевская
писала его вдове, Анне Григорьевне: “…глубокая и искренняя
привязанность, которую я с самого детства питала к вашему
мужу и которую я теперь невольно переношу на всех близких
и дорогих ему, делает меня вполне участницею в вашем горе”.
<Первый визит к Корвин-Круковским>
"Федору Михайловичу было и неловко и не по себе в этой
натянутой обстановке, он и конфузился среди всех этих старых
барынь, и злился. Он казался в этот день старым и больным,
как всегда, впрочем, когда бывал не в духе. Он все время нервно
пощипывал свою жидкую русую бородку и кусал усы, причем все
лицо его передергивалось"
…
“Однако дней пять спустя Достоевский опять пришел к нам
и на этот раз попал как нельзя более удачно … Лед как-то сразу
растаял. Федор Михайлович взял Анюту за руку, они сели рядом
на диван и тотчас заговорили как два старые, давнишние приятеля.
Разговор уже не тянулся как в прошлый раз …
Я сидела тут же, не вмешиваясь в разговор, не спуская
глаз с Федора Михайловича … Он казался мне теперь совсем другим
человеком, совсем молодым и таким простым, милым и умным.
“Неужели ему уже сорок три года”,- думала я …”
Фон-Фохт Н.Н. (1851-1901). Воспитывался в Константиновском
межевом институте, где служил врачом А.П.Иванов, муж
сестры Достоевского Веры Михайловны. Фон-Фохт познакомился
с Достоевским в семье Ивановых в 1866 году в Москве, когда
ему было пятнадцать лет. Затем встречался с ним в Люблино,
когда Ивановы жили там на даче, летом этого же года. А.Г.Достоевская
в своих мемуарах отметила, что воспоминания Фон-Фохта
отличаются правдивостью и достоверностью.
“ Однажды вечером, в начале 1866 года, я был отпущен
в отпуск к Ивановым…У них я застал довольно много гостей,
здороваясь с которыми я был представлен пожилому господину,
немного выше среднего роста, с белокурыми прямыми волосами
и бородой, с весьма выразительным и бледно-матовым, почти
болезненным лицом. Это был Ф.М. Достоевский”.
…
“Неужели, подумал я, руки и ноги этого благообразного
человека также побрякивали кандалами, неужели и он носил арестантскую
куртку?”
…
“Обыкновенно Ф.М. Достоевский вставал около девяти часов
утра и, напившись чая и кофе, тотчас же садился за работу,
которой не прерывал, ибо самого обеда, то есть до трех часов
пополудни. Обедал он у Ивановых, где уже и оставался до вечера”.
…
“Достоевский говорил медленно и тихо, сосредоточенно,
так и видно было, что в это время у него в голове происходит
громадная мыслительная работа. Его проницательные небольшие
серые глаза пронизывали слушателя. В этих глазах всегда отражалось
добродушие, но иногда они начинали сверкать каким-то затаенным,
злобным светом, именно в те минуты, когда он касался вопросов,
его глубоко волновавших. Но это проходило быстро, и опять
эти глаза светились спокойно и добродушно. Но чтобы он ни
говорил, всегда в его речи проглядывала какая-то таинственность,
он как будто и хотел что-нибудь сказать прямо, откровенно,
но в то же мгновение затаивал мысль в глубине своей души.
Иногда он нарочно рассказывал что-нибудь фантастическое, невероятное
и тогда воспроизводил удивительные картины, с которыми потом
слушатель долго носился в уме. … В этом роде изображались
и другие сцены, и всегда в них участвовал сам Достоевский.
Словом, он забавлялся с нами, как дитя, находя, быть может,
в этом отдых и успокоение после усиленной умственной и душевной
работы над своим великим произведением (“Преступление и наказание”)”.
“Ф.М. Достоевский очень любил музыку, он почти всегда
что-нибудь напевал про себя, и это лучше всего обозначало
хорошее настроение его духа”.
Кони Анатолий Федорович (1844-1927). Юрист,
литератор, мемуарист, общественный деятель, почетный академик
(1900). Кони познакомился с произведениями Достоевского, будучи
еще студентом Московского университета (1865). Личное знакомство
Кони с Достоевским состоялось в 1874 году. В 1875 году Кони
организовал поездку Достоевского в колонию для малолетних
преступников на Охте. Это посещение описано в "Дневнике писателя"
1876 года и нашло отражение в рассказе "Мальчик у Христа на
елке". В последний раз Кони виделся с Достоевским в Москве
на торжествах, посвященных открытию памятника А.С.Пушкину.
А.Ф.Кони - автор статьи “Достоевский как криминалист” (1881)
и мемуарно-критического очерка “Федор Михайлович Достоевский”
(1923).
"Сутуловатый, небольшого роста, обыкновенно со слегка
опущенной головой и усталыми глазами, с нерешительным жестом
и тихим голосом, Достоевский совершенно преобразился,
произнося свою речь <о Пушкине> . … На эстраде он вырос,
гордо поднял голову, его глаза на бледном от волнения
лице заблистали, голос окреп и зазвучал с особой силой,
а жест стал энергическим и повелительным".
Леткова-Султанова Екатерина Павловна
(1856-1937). Писательница, автор мемуаров, переводчица. В
первый раз увидела Достоевского на "пятницах" у поэта Я.П.Полонского
зимой 1878-79 гг.
"…Я увидела сероватое лицо, сероватую жидкую бородку,
недоверчивый, запуганный взгляд и сжатые, точно от зябкости
плечи. “Да ведь это Достоевский!” - чуть не крикнула я… Да!
Достоевский!.. но совсем не тот, которого я знала по портретам
с гимназической скамьи … “Тот” представлялся мне большим,
ярким, с пламенными речами. А этот – съежившийся,
кроткий и точно виноватый."
"…Он показался мне еще меньше, худее и бледнее, чем прежде"
"Федор Михайлович спокойно, с достоинством слушал, кланялся,
болезненно улыбался и точно все время думал о другом…"
…
Иванова Мария Александровна (1848-1929). Племянница
Достоевского, дочь А.П.и В.М.Ивановых. Пианистка, училась
в Московской консерватории, ученица Н.Г.Рубинштейна. Достоевский
ценил музыкальную одаренность М.А.Ивановой. Бывая в доме своей
сестры в Москве, он любил слушать игру М.А. (Машеньки)
на фортепьяно. Вспоминая Достоевского, М.А.Иванова рассказывает
о лете 1866 года, которое он проводил в Люблино, под Москвой.
“… Хотя ему было сорок пять лет, он чрезвычайно просто
держался с молодой компанией, был первым затейником всяких
развлечений и проказ. И по внешности он выглядел моложе своих
лет. Всегда изящно одетый, в крахмальной сорочке, в серых
брюках и синем свободном пиджаке, Достоевский следил за своей
наружностью и очень огорчался, например, тем, что его бородка
была очень жидка…”
Тимофеева Варвара Васильевна (1850-1931).
Писательница, мемуаристка, переводчица, псевдоним: О. Починковская.
В начале 1872 Тимофеева приезжает в Петербург и начинает работать
корректором в типографии, где печатался журнал "Гражданин",
который в 1873 и в начале 1874 редактировал Достоевский. В
1904 году были опубликованы ее воспоминания "Год работы с
знаменитым писателем (посвящается памяти Достоевского)". В
этих воспоминаниях создан глубоко одухотворенный портрет Достоевского
– один из самых правдивых и точных.
“И в тот же самый день, вечером, я увидала его
впервые в типографии Траншеля, где я читала тогда корректуру
этого журнала…
Один раз я решилась поднять на него глаза, но
встретив неподвижный, тяжелый, точно неприязненный
взгляд, невольно потупилась и уже старалась на него не
смотреть. Я угадывала, что это Достоевский, но все
портреты его, какие я видела, и мое собственное воображение
рисовали мне совсем другой образ, нисколько непохожий
на этот, действительный, который был теперь передо
мною.
Это был очень бледный – землистой, болезненной бледностью
– немолодой, очень усталый или больной человек, с мрачным
изнуренным лицом, покрытым, как сеткой, какими-то необыкновенно
выразительными тенями от напряженно сдержанного движения мускулов.
Как будто каждый мускул на этом лице с впалыми щеками и широким
и возвышенным лбом одухотворен был чувством и мыслью. И эти
чувства и мысли неудержимо просились наружу, но их не пускала
железная воля этого тщедушного и плотного в то же время, с
широкими плечами, тихого и угрюмого человека. Он был весь
точно замкнут на ключ – никаких движений, ни одного жеста,
- только тонкие, бескровные губы нервно подергивались, когда
он говорил. А общее впечатление с первого взгляда почему-то
напомнило мне солдат – из “разжалованных”, - каких мне не
раз случалось видать в моем детстве, - вообще напомнило тюрьму
и больницу и разные ² ужасы² из времен ² крепостного²
права”…”
…
“Как-то раз - в конце марта – мы работали поздно вдвоем
с Федором Михайловичем…
И когда – уже далеко за полночь – я подошда к нему,
чтобы проститься, он тоже встал …
…Я стояла перед ним как немая: так поразило меня в
эти минуты его собственное лицо! Да, вот оно, это
настоящее лицо Достоевского, каким я его представляла
себе, читая его романы!
Как бы озаренное властной думой, оживленно-бледное
и совсем молодое, с проникновенным взглядом глубоких потемневших
глаз, с выразительно замкнутым очертанием тонких губ,
- оно дышало торжеством своей умственной силы, горделивым
сознанием своей власти… Это было не доброе и не злое лицо.
Оно как-то в одно время и привлекало к себе и отталкивало,
запугивало и пленяло … Такого лица я больше никогда не видала
у Достоевского. Но в эти мгновения лицо его больше сказало
мне о нем, чем все его статьи и романы. Это было лицо
великого человека …
“Когда он писал разговоры, он всегда, прежде чем написать,
несколько раз повторял их шепотом или вслух, делая при этом
соответствующие жесты, как будто видел перед собой изображаемое
лицо”.
“…Он всегда очень много курил, - и мне видится до
сих пор его бледная и худая рука, с узловатыми пальцами,
с вдавленной чертой вокруг кисти,- быть может, следами каторжных
кандалов… Мне видится, … как Федор Михайлович, положив
ногу на ногу, охватив колено руками,- точь-в-точь на портрете
Перова,- пытливо глядит мне прямо в лицо и говорит своим напряженно-глухим
грудным голосом…”
“И когда увидишь в дверях слегка сутулую фигуру в пальто
и калошах, бледное, измученное, всегда полное мысли, писательское
лицо, с тревогой, бывало, следишь за ним …- стараешься
угадать, какой он пришел: добрый или сердитый?Если
сердитый и раздражительный, знаешь, что лучше молчать
и ² не трогать его² … А если добрый – можно и улыбнуться
и пошутить. Тогда он сам начнет разговаривать и подшучивать
над тем, как я сижу, как читаю…”
Соловьев Всеволод Сергеевич (1849-1903). Писатель,
критик, поэт, старший сын историка С.М.Соловьева, брат Вл.С.Соловьева.
В декабре 1872 года Вс.С.Соловьев написал восторженное письмо
Достоевскому с просьбой разрешить посетить писателя. 2 января
1873 г.состоялась их первая встреча, которую Соловьев
описал в своем дневнике. Сам Достоевский так охарактеризовал
Вс.Соловьева: "Я с ним недавно познакомился и при таких особенных
обстоятельствах, что не мог не полюбить его сразу. <...>
Он довольно теплая душа..." Свои встречи с любимым писателем
Вс.Соловьев описал в “Воспоминаниях о Ф.М.Достоевском” (1881).
“Передо мною был человек небольшого роста, худощавый,
но довольно широкоплечий, казавшийся гораздо моложе своих
пятидесяти двух лет, с негустой русою бородою, высоким лбом,
у которого поредели, но не поседели мягкие, тонкие волосы,
с маленькими, светлыми карими глазами, с некрасивым и на первый
взгляд простым лицом. Но это было только первое и мгновенное
впечатление – это лицо сразу и навсегда запечатлевалось в
памяти, оно носило на себе отпечаток исключительной, духовной
жизни. Замечалось в нем и много болезненного – кожа была тонкая,
бледная, будто восковая…”
“По привычке, он работал ночью, засыпал часов в семь утра
и вставал около двух. Я заставал его обыкновенно в это время…
Он сидел перед маленьким письменным столом…, набивая свои
толстые папиросы, курил их одну за другою, прихлебывая крепчайший
чай или еще более крепкий кофе. Почти всегда я заставал его
в это время в самом мрачном настроении духа. Это сейчас же
и было видно: брови сдвинуты, глаза блестят, бледное как воск
лицо, губы сжаты"
“Приходя к нему вечером, часов в восемь, я заставал его
после только что оконченного позднего обеда, и тут уж не приходилось
повторять утренней сцены - молчания и незамечания друг друга.
Тут он бывал обыкновенно гораздо спокойнее и веселее . Тот
же черный кофе, тот же черный чай стояли на столе, те же толстые
папиросы выкуривались, зажигаясь одна об другую. … Он бывал
чрезвычайно ласков, а когда он делался ласковым, то привлекал
к себе неотразимо. В таком настроении он часто повторял слово
“голубчик””.
Александров Михаил Александрович (1844-1902).
Метранпаж в петербургской типографии А.И.Траншеля, где печатался
в 1873 году редактируемый Достоевским "Гражданин", а затем
метранпаж в типографии В.В.Оболенского, где в 1876-77 гг.
печатался ”Дневник писателя”. Александров интересовался литературой,
писал статьи и очерки. Знакомство Достоевского с Александровым
в конце 1872 года перешло в добрые отношения. А.Г.Достоевская,
ознакомившись с рукописью воспоминаний Александрова писала
ему : "С истинным удовольствием прочла я Вашу статью.<...>
Вы в Вашем произведении чрезвычайно метко схватили все характерные
черты покойного Федора Михайловича ".
“С первого взгляда он мне показался суровым и совсем не
интеллигентным человеком всем хорошо знакомого типа, а скорее
человеком простым и грубоватым; но так как я знал, что вижу
перед собой интеллигента, и притом интеллигента высокой степени,
то меня прежде всего поразила чисто народная русская типичность
его наружности, причем маленькие руки его, хотя, разумеется,
и чистые и мягкие, но с уродливыми ногтями на некоторых пальцах,
представлявшими собою следы грубого, тяжелого труда, еще более
усиливали последнее впечатление, а голос и манера говорить
довершали его… При всем этом, одетый в легкую выхухолевую
шубку, худощавый, с впавшими глазами, с длинной и редкою русо-рыжеватою
бородою и такими же волосами на голове – Федор Михайлович
напоминал своей фигурою умного, деятельного промышленника-купца,
но такого, однако ж, купца, который походил на думного боярина
времен допетровской Руси, как их пишут наши художники на исторических
картинах; это последнее сходство в наружности Федора Михайловича
тотчас же смягчило во мне впечатление о грубоватости”.
Федор Михайлович взял ее <рукопись> и видимо преобразился:
серьезное, даже несколько угрюмое лицо его просияло тихим
удовольствием, которое тотчас же и выразилось его доброю улыбкою"
Алчевская Христина Даниловна (1841-1920). Общественная
деятельница, педагог, публицист. В 1876 году между Алчевской
и Достоевским завязалась переписка. Их первая встреча состоялась
20 мая 1876 года. В одном из писем к Алчевской Достоевский
писал : “Вы редкое, доброе и умное существо. Такие, как Вы,
везде теперь нужны. А мы с женой именно Вас любим по-родственному,
как правдивое и искреннее умное сердце” .
“Передо мною стоял человек небольшого роста, худой, небрежно
одетый. Я не назвала бы его стариком: ни лысины, ни седины,
обычных примет старости, не замечалось; трудно было бы даже
определить, сколько именно ему лет; зато, глядя на это страдальческое
лицо, на впалые, небольшие, потухшие глаза, на резкие, точно
имеющие каждая свою биографию, морщины, с уверенностью можно
было сказать, что этот человек много думал, много страдал,
много перенес. Казалось даже, что жизнь потухла в этом слабом
теле…”
Опочинин Евгений Николаевич (1858-1928). Писатель,
историк, коллекционер. С Достоевским Опочинин познакомился
в 1879 году. Встречался с ним в 1880 г.: весной на “пятницах”
у поэта Я.П.Полонского; в июне - на Пушкинском празднике в
Москве. В своих воспоминаниях записал разговоры с Достоевским,
описал его внешний облик.
“Федор Михайлович Достоевский. Наружность незначительная:
немного сутуловат; волосы и борода рыжеваты, лицо худое, с
выдавшимися скулами; на правой щеке бородавка. Глаза угрюмые,
временами мелькает в них подозрительность и недоверчивость,
но большею частью видна какая-то дума и будто печаль. В разговоре
временами взор загорается, а иногда и грозит…”
Попов Иван Иванович (1862-1942). Революционер-народоволец.
Окончил Петербургский учительский институт, преподавал историю.
В 1882 году И.И.Попов стал членом партии “Народная воля”.
В 1885 г. был арестован и сослан в Забайкалье. С 1906 г. жил
в Москве. В книге “Минувшее и пережитое” Попов вспоминал о
знакомстве с Достоевским около Владимирской Церкви, где Достоевский
“любил сидеть и смотреть на игры детей“. Эпизод, о котором
вспомнил И.И.Попов, относится к осени 1880 г..
“Я иногда заходил в ограду и всегда раскланивался с ним.
Сгорбленный, худой, лицо землистого цвета, с впалыми щеками,
ввалившимися глазами, с русской бородой и длинными прямыми
волосами, среди которых пробивалась довольно сильная седина,
Достоевский производил впечатление тяжело больного человека.
Пальто бурого цвета сидело на нем мешком; шея была повязана
шарфом … Перед нами играли дети и какой-то малютка высыпал
из деревянного стакана песок на лежавшую на скамье фалду пальто
Достоевского …”
Поссе Владимир Александрович (1864-1940). Писатель,
журналист. Присутствовал в зале Кредитного собрания 19 октября
1880 г. на вечере в память лицейской годовщины. Достоевский
читал на этом вечере отрывки из своих произведений, а также
Гоголя, Некрасова и пушкинского “Пророка”. Впечатления от
этого чтения В.А.Поссе описал в своих воспоминаниях, вошедших
в его книгу “Мой жизненный путь” (1929).
“На эстраду вышел небольшой сухонький мужичок…Сильно поредевшие,
но непоседевшие волосы аккуратно причесаны над высоким выпуклым
лбом. Жиденькая бородка, жиденькие усы, сухое угловатое лицо…
Не успел он открыть книгу,…как я уже почувствовал силу его
удивительных глаз, тревожных и взывающих. … Темные глаза Достоевского
всех звали заглянуть в тайники его раздвоенной, его непримиренной
души. … В нервной игре бледного лица – страдание и восторженность,
голос мягкий, слегка певучий”.
Сливицкий Алексей Михайлович (1850-1913). Преподаватель
в частной гимназии Л.И.Поливанова. Автор многих популярных
произведений для детей. В Москве в 1880 г. А.М.Сливицкий был
одним из ближайших помощников председателя комиссии, которая
занималась подготовкой к открытию памятника А.С.Пушкину .
“Событием была речь Достоевского. Уже при его выходе зала
как бы наэлектризовалась. Творец “Мертвого дома” стоял бледный,
согбенный, с опущенными руками, а зал содрогался от рукоплесканий
в течение нескольких минут. Наконец все смолкло, и он начал
читать…"
Суворин Алексей Сергеевич (1834-1912). Литератор,
журналист, книгопродавец, критик, драматург, театровед, редактор-издатель
газеты “Новое время”, владелец крупного книжного магазина
и типографии в Петербурге. Издательская и книготорговая деятельность
Суворина к концу Х1Х-началу ХХ вв. приобрела огромный размах.
Суворин был хорошо знаком едва ли не со всеми видными деятелями
литературы своего времени.
Достоевский познакомился с Сувориным в 1875 году. В письмах
и заметках Достоевского содержатся весьма критические высказывания
о Суворине. Однако в последний год жизни Достоевского между
ними наметились весьма дружеские отношения. Именно с Сувориным
Достоевский поделился дальнейшими творческими планами относительно
продолжения “Братьев Карамазовых”. Суворин оставил воспоминания
о встречах с Достоевским.
“Достоевский выглядел так моложаво сравнительно с своимим
летами, так был подвижен, жив и нервен, так кипел замыслами
и так мало думал о покое, что мысль о смерти, вследствие разрыва
каких-то артерий, мне и в голову не приходила”.
Суворина Анна Ивановна (1858-1936).
Вторая жена А.С.Суворина, писательница. Достоевский встречался
с Сувориной на Пушкинском празднике в Москве в начале июня
1880 года.
"Федор Михайлович, как всегда, с блестящими проникновенными
глазами смотрит мне в глаза…"
"…С горящими глазами и всегда проникновенным взором…"
"Взгляд его был проницателен, и казалось, что он все видит
насквозь и читает душу"
Достоевская Анна Григорьевна (урожденная Сниткина)
(1846-1918). Вторая жена Достоевского, с которой он прожил
четырнадцать лет, мемуаристка, издательница, библиограф. Анна
Григорьевна, оберегая спокойствие своего мужа, взяла на себя
все денежные расчеты, взаимоотношения с кредиторами и издателями;
кроме того, она являлась бессменным стенографом писателя на
протяжении всей их совместной жизни. После смерти Достоевского
Анна Григорьевна посвятила всю свою жизнь благоговейному служению
его памяти и замуж больше не вышла. Над своими воспоминаниями
А.Г.Достоевская работала в 1911-1916 годах.
"С первого взгляда Достоевский показался мне довольно
старым. Но лишь только заговорил, сейчас же стал моложе ...
Он был среднего роста и держался очень прямо. Светло-каштановые,
слегка даже рыжеватые волосы были сильно напомажены и тщательно
приглажены... Лицо Достоевского, бледное и болезненное, показалось
мне чрезвычайно знакомым, вероятно потому, что я раньше видела
его портреты. Он был одет в суконный жилет синего цвета, довольно
подержанный, но в белоснежном белье (воротничке и манжетах)".
Достоевская Любовь Федоровна (1869-1926). Дочь
Ф.М.Достоевского, писательница, мемуаристка. В 1913 году Л.Ф.Достоевская
выехала для лечения за границу, больше в Россию она не вернулась.
Находясь за границей, она опубликовала в 1920 г. воспоминания
об отце - на немецком языке. В русском переводе, с сильными
сокращениями, они вышли под названием “Достоевский в изображении
его дочери” (1922). Воспоминания Л.Ф.Достоевской содержат
ряд фактических ошибок и неточностей, но представляют для
читателя несомненный интерес – в них было обнародовано множество
ранее неизвестных фактов из жизни Ф.М.Достоевского.
“Я никогда не могла понять эту любовь девятнадцатилетней
к сорокапятилетнему мужу и часто спрашивала мать, как могла
она влюбиться в мужа, бывшего вдвое старше ее. “Но ведь он
был молод! – отвечала она, улыбаясь - если бы ты знала, как
молод был еще твой отец! Он смеялся, шутил, радовался всему,
как молодой человек. Твой отец был гораздо интереснее, гораздо
веселее молодых людей того времени…”.
Он умер в 59 лет, но до последнего дня оставался молодым.
У него не было даже седых волос, до конца они оставались темно-русыми.
Штакеншнейдер Елена Андреевна ( 1836-1897).
Дочь архитектора А.И.Штакеншнейдера, хозяйка литературного
салона, близко знавшая Достоевского. Дружба с ней – одна из
самых светлых страниц из жизни Достоевского. Он познакомился
с ней Петербурге сразу же после возвращения из ссылки, когда
стал посещать субботние вечера в салоне ее отца. О ней вспоминал
Л.Ф.Пантелеев : “В мое время душой вечеров являлась старшая
дочь, Елена – личность в высшей степени симпатичная, с широким
литературным образованием, с тонким художественным чутьем”.
Последний раз Е.А.Штакеншнейдер виделась с писателем 27 января
1881 года накануне его кончины
“Что за чудеса! Еле душа в теле, худенький, со впалой
грудью и шепотным голосом, он, едва начинает читать, точно
вырастает и здоровеет. Откуда-то появляется сила, сила какая-то
властная. Он кашляет постоянно и не раз говорили мне, что
это эмфизема его мучает и сведет когда-нибудь неожиданно и
быстро в могилу. Господи упаси! Но во время чтения и кашель
к нему не подступает; точно не смеет”.
“Теперь он часто бывает в аристократических домах и даже
в великокняжеских и, конечно, держит себя везде с достоинством,
а все же в нем проглядывает мещанство. Оно проглядывает в
некоторых чертах, заметных в интимной беседе, а больше всего
в его произведениях”.
“Говорили и продолжают говорить, что он слишком много
о себе думал. А я имела смелость утверждать, что он думал
о себе слишком мало, что он не вполне знал себе цену, ценил
себя не довольно высоко. Иначе он был бы высокомернее и спокойнее,
менее бы раздражался и капризничал и более бы нравился”.
“Между тем он много о себе не думал, иначе так виновато
не заглядывал бы в глаза, наговорив дерзостей, и самые дерзости
говорил бы иначе. Он был больной и капризный человек и дерзости
свои говорил от каприза, а не от высокомерия. Если бы он не
был великим писателем, а простым смертным, и притом таким
же больным, то был бы, вероятно, так же капризен и несносен
подчас, но этого бы не замечали, потому что и самого его не
замечали бы. Иногда он был даже более чем капризен, он был
зол и умел оборвать и уязвить, но быть высокомерным и высказывать
высокомерие он не умел”.
“Причудливый и тонкий старик! Он сам весь - волшебная
сказка, с ее чудесами, неожиданностями и превращениями, с
ее огромными страшилищами и с ее мелочами”.
Смех:
А.Е.Врангель
(смех) он был в заразительно веселом настроении, хохотал,…распевал
какие-то отрывки из оперы…
Тимофеева В.В.
С. 190 (смех)… “Смех у него всегда был отрывистый и короткий,
но в высшей степени искренний, добродушный. И он очень редко
смеялся…
Суворина А.И
(смех)…Особенно любил Федор Михайлович слушать роль генерала
Дитятина и смеялся, как ребенок, да и весь стол помирал от
смеха…
(смех)…смеялся и Федор Михайлович, но до сих пор помню его
лицо; то он смеялся, то мрачно, серьезно, скорее проникновенно
смотрел, как бы видя воочию эту несчастную…
Каменецкая М.В.
(смех)…он вдруг громко и добродушно рассмеялся.
Достоевская Л.Ф.
(смех и характеристика) “Я никогда не могла понять эту любовь
девятнадцатилетней к сорокапятилетнему мужу и часто спрашивала
мать, как могла она влюбиться в мужа, бывшего вдвое старше
ее. “Но ведь он был молод! – отвечала она, улыбаясь - если
бы ты знала, как молод был еще твой отец! Он смеялся, шутил,
радовался всему, как молодой человек. Твой отец был гораздо
интереснее, гораздо веселее молодых людей того времени…”.
Страхов Н.Н.
(смех) мы…обрадовались друг другу… и принялись так громко
разговаривать и хохотать, что встревожили других посетителей.
|
